Jane Lane отмечает: "Стопроцентное послушание)))". Pretty Pretty отмечает: "Качества характера, проявившиеся у объекта воспитания))". Татьяна Егорова отмечает: "Уровень воспитанности". Belyi Medved отмечает: "Коммуникативные способности воспитуемого. Как просто он находит общий язык с иными людьми". Ара Мусаэлян желает узнать: ""Золотая пора детства "в произведениях Л. Н Толстого и И. А. Бунина". Ира Новикова уверяет: "Связь "Жизни Арсеньева" И. А. Бунина с творчеством Л. Н. Само-собой разумеется, толстого тяжело переоценить: весь творческий путь Бунина прошел под знаком Толстого - от мемуаров отца писателя, Алексея Николаевича, о знакомстве с Толстым во время Крымской кампании до последних дней создателя "Жизни Арсеньева", когда он перечитывал "Воскресение". Однако максимальное влияние на "Жизнь Арсеньева" оказала толстовская трилогия - не только лишь идеями, поэтикой, да и как эталон автобиографического повествования. В бунинских дневниках, в мемуарах современников почти не встречаются отзывы Бунина о "Детстве", "Отрочестве", "Юности", однако понятно, что Бунин много раз перечитывал эти произведения и даже мог цитировать их. Всем известно, что в один прекрасный момент, подписывая собственную фотографию писательнице Ум-эль-Банин, пользовавшейся его благосклонностью, Бунин воспроизвел по памяти "стихотворение" из первой книжки трилогии: "Позвольте, Джаным, рассказать словами Карла Ивановича из "Детства" Толстого: Помните близко, Помните неблизко, Помните к тому же навсегда, Как верен я обожать умею" [1, с.74]. Из всех классических автобиографий композиционно "Жизнь Арсеньева" поближе всего к толстовской трилогии (с той только разницей, что Толстой начинает свое повествование о детстве не с "истоков дней", а с десятилетнего возраста). Ни для кого не секрет то, что если же повесть Аксакова обхватывает этап жизни героя только до поступления в гимназию, а тетралогия Н. Ни для кого уже не секрет, что гарина-Михайловского включает и зрелые годы (повесть "Инженеры"), то у Толстого и Бунина повествование заканчивается молодостью - последняя повесть трилогии Толстого так и названа - "Юность" - и бунинский роман в последнем прижизненном и более полном журнале (издательство им. Чехова, Нью-Йорк, 1952) носит наименование "Жизнь Арсеньева. Юность". И Толстой, и Бунин собирались описать довольно крупную элемент жизни собственных героев, чем это было осуществлено. Понятно, такой временной лимит - молодость - характерен для жанра автобиографического повествования. В основании художественной автобиографии, вышедшей из романа воспитания, покоится мысль развития личности. Понятно, что при изображении зрелости героя она меркнет. Было бы плохо, если бы мы не сказали, что данной нам специфичной индивидуальностью жанра автобиографического повествования разъясняется неограниченное количество оставшихся незавершенными художественных автобиографий. Совершенно необходимо отметить то, что иная индивидуальность автобиографического жанра - выведение всеобщего, общечеловеческого из родового, домашнего (впоследствии она развилась у Толстого в "мысль семейную", навсегда оставшуюся в его творчестве). В отличие от современников - разночинцев и от писателей начала ХХ в. Мало кто знает, что воспевавших в собственных произведениях распад семьи и потерю родового чувства, Толстой был воспитан в уважении к семейному началу, неслучайно он наряду с Аксаковым стал родоначальником российской художественной автобиографии. Для юного Толстого семейное счастье - синоним счастья вообщем. Но мечты о безупречной семье не помешали Толстому, как позднее и Бунину, объективно изобразить взаимоотношения меж родными героя. Необходимо подчеркнуть то, что толстовский Николенька одинок в домашнем кругу: он рано лишился мамы, его отец занят прибором своей жизни так, что слуги, Карл Иванович и Наталья Савишна, делаются ребенку поближе, чем же не похожие на него по собственному внутреннему складу отец и брат. Так же внутренне обособленно, одиноко живет и бунинский Арсеньев. "Для Алеши Арсеньева, - пишет В. И. Положенцев, - так же как и для толстовского Николеньки, свойственно намерение отъединиться от семьи, уберечь собственный внутренний мир. Однако если же Николенька стремится к точному эталону добра и усовершенствования, то Алешу все больше всего ужасает именно семья, практицизм, которые, по его убеждению, мешают слиянию гармонической личности с миром" [2, 92]. .. ".